Поиск
Фото
Меню сайта
ГЛАВНАЯ
|
|
НОВОСТИ
|
|
БИОГРАФИЯ
|
|
ФИЛЬМОГРАФИЯ
|
|
ФОТОАЛЬБОМЫ
|
|
ВИДЕО
|
|
КАТАЛОГ ресурсов
|
Категории раздела
Вы вошли на сайт
26.04.2024
Добро пожаловать,
Гость!
Голосуем!
Ссылки
Наш баннер
На сайте
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
27.01.2014 Юрий Цапник | ||||||||
Народный артист России Юрий Цапник: «В детстве я хотел учиться на Сталина». Юрий Цапник впервые оказался на сцене в 13 лет - и не случайно в образе хулигана. Мальчишка, мечтающий стать летчиком, любил побалагурить и пошутить. 
И первого своего героя в спектакле он получил так же - играючи. Это потом уже он стал исполнять главные роли в сложных постановках челябинского Драматического театра, сниматься в кино, получать награды и звания. Последнее из которых – Почетный гражданин Челябинской области.
Зачем Юрий Цапник шил себе рубашку из наволочек? Почему хотел учиться на Сталина? И как прямо во время спектакля сочинял слова за Пушкина? - Юрий Викторинович, в вашей трудовой - несколько технических специальностей, совсем далеких от сцены и софитов. Когда успели их освоить? - После 7 класса я поступал в авиационный техникум. Правда, документы я подавал на «контрольно-измерительные приборы», а меня зачислили в металлурги. Я в итоге, ушел в вечернюю школу и работал на заводе. И потом, когда уже учился в театральном училище, тоже работал. В трудовой у меня около 5 специальностей, кажется: токарь высшего разряда, слесарь, монтажник и демонтажник, автомобильный жестянщик. Так что домой я слесарей не вызываю, все сам делаю. 
- Повезло же зрителям, что в летчики вас не взяли! Как же вы с театром столкнулись, работая на заводе? - Обычно мы с ребятами из авиамодельного кружка шутили над актерами. На чердаке в Доме пионеров у нас была своя мастерская, где мы делали модели самолетов. Откуда открывались люки в театральный зал. И мы то самолетики бумажные им кидали на сцену, то включали наш реактивный движок – ужасно шумный. - Срывали репетиции, значит… - Артисты нам кричали: «Перестаньте! Мы репетируем!». Мы потом выключали, конечно. А однажды мы шатались как-то с парнями после смены. Зашли во Дворец культуры, а там народный театр (в нём играли все желающие. – прим. автора) репетировал пьесу «Два цвета» про дружинников. Ну, мы сидели в зале и хихикали, когда шла репетиция. Режиссер к нам подошел – Илья Исаакович Вайншенкер – и говорит: «У нас тут как раз хулигана сыграть надо, слабо?». А что там играть? «Бычок» от сигареты в зубы, кепон надвинул и готово. - Эта роль далась вам легко! 
- Да, а потом вдруг заболел артист, исполняющий главную роль, меня поставили на его место и я уже стал играть положительного героя. А еще очень смешно вспоминать, когда в 14 лет я играл взрослого фашиста в пьесе Леонова «Русский Лес». Усики мне наклеили. За эту постановку театру присвоили звание «народного», мне даже какую-то медальку дали. А потом в Иркутске открыли театральное училище, я пошел и поступил. Вообще-то, когда я еще был в садике, сначала хотел учиться на пожарного, потом в 5 лет я решил, что лучше учиться на Сталина. - На Сталина? Это как? - Для всей страны тогда он был отцом. Я жил в этой среде, в уши это все липло. Я читать не умел, но видел в газетах его снимки на каждой странице. Кинотеатр «Пионер» у нас был, там с одной стороны зала висел портрет Сталина с девочкой в тюбетейке, а с другой – портрет Сталина за трибуной во время выступления. Учиться на Сталина – значило для меня быть таким же добрым, справедливым. - Сейчас с ностальгией советское время вспоминаете? - Потом, когда я уже старше стал, много думал о том периоде. Да, люди были обманутыми, но все равно ведь были счастливы. Я помню 53 год, когда Сталин умер, в Иркутске на площади у завода им. Куйбышева висели громкоговорители, прямо там толпы жителей стояли и непритворно рыдали. А у нас в школе на линейке 7-классник Вадик Крон держал знамя. Он упал вместе с этим знаменем. - В обморок? 
- Да, в обморок. Вот настолько люди были заряжены. - А вы тоже плакали тогда? - Нет, я не плакал. Как-то все больше смотрел вокруг, наблюдал. Некогда было плакать. Это же только потом началось разоблачение. Заговорили о культе личности. Но, знаете, я видел настоящих коммунистов. Приехал к нам в гости однажды Аркадий Остроглазов, он когда-то квартировал у моей бабушки. До того, как его арестовали, он был секретарем комсомольской организации города Верхнеуденска (теперь Улан-Удэ – прим. автора). Отправили на лесоповал, там бревно упало ему на ногу, и началась гангрена. Его лучший друг был врачом, который раскаленным топором отрубил ему эту часть ноги, и тем самым спас ему жизнь. В 56-ом или 57-ом его освободили, реабилитировали. Тогда он поехал поднимать целину, получил «героя соцтруда». То есть он не утратил веру в партию и в коммунизм, несмотря на все то, через что ему пришлось пройти. Остался им верным. - Сами вы абсолютно аполитичны. Никуда не вступаете, ни за кого не выступаете… - Я был пионером, комсомольцем был. Но в компартию, сколько раз предлагали, не вступал. Откровенно говоря, я считал, что просто не достоин этого, потому что я видел настоящих коммунистов. А те, которые тогда были, как-то не убеждали меня. Это все делалось ради того, чтобы получить должность или звание. - А вам отсутствие партбилета не мешало карьеру строить? 
- Ну как сказать. На «заслуженного» когда подали мою кандидатуру, пять раз, по-моему, возвращались документы. «Народного» тоже пару-тройку раз разворачивали. - Обидно было? - Достаточно спокойно к этому относился. Я же от этого ни лучше, ни хуже. Были больше претензии к себе: «Наверное, что-то не так делаю». - А откуда у вас любовь к небу? Мечта стать летчиком была, но так и не осуществилась. - Может быть, от того, что все детство прошло на крышах. Как только тепло приходило, мы с ребятами забирались на них, еще и по стенам ведь лазили. Нас 4 друга было, и мы еще всегда перед праздниками вывешивали флаги на школе. Высоты никогда не боялся. С детства занимался в авиамодельном кружке. У меня даже есть удостоверение инструктора. Работал в пионерском лагере, правда, в моем кружке все пионеры были уже старше меня. Потом в Иркутске занимался в аэроклубе, были подлеты на планере. - Вы родились через полгода после окончания Второй мировой войны. Ваши родители на фронте познакомились? - Родился я на станции Даурия в Читинской области. Мама моя Анна Михайловна в военном госпитале служила. Отца туда во время войны с Японией доставили с контузией, но повреждения не сильные были: фуражка простреленная, да по «кумполу» его долбануло. В госпитале он выбрал самую красивую медсестру – мою маму, и вот, меня склепали. Отец был очень обаятельным, пел классно. 
У деда был бас-профундо (очень низкий бас. – прим. автора), в церкви он пел. А у отца был баритональный тенор. Мама, кстати, тоже пела хорошо. В молодости даже ходила заниматься к какой-то певице, дорога лежала через речку Уду. Однажды она там провалилась под лед и на этом с пением покончила.
- Вам певческий талант от родителей передался? - Если надо, на спектакле, спою, а так на мне природа «отдохнула». Могу услышать, если кто-то «врет», но с воспроизведением неважно. У сына Яна идеальный слух, музыкальную школу по классу скрипки закончил. А вот внучка Лиза долго не «кололась». А тут я был у них в гостях, взял флэшку, посмотрел видео – на день рождения однокласснику она подарок готовила, пела песню – такой голосище! Поет на английском, считаю, что развивать надо. Но сейчас все ее силы на школу, конечно, уходят. - Родители у вас ведь недолго были вместе? - Сначала мы уехали к отцу на родину, в небольшой город Кушва в Свердловской области, там он был председателем горсовета, потом лесничим. Часто прикладывался к бутылке. Цеплял меня к себе ремнем, мы садились на японский мотоцикл «Риква», который принадлежал когда-то императорской охране дворца Пу И. Гоняли с ним по всей округе. Матери надоело, что отец «поддает», она забрала меня и уехала в Иркутск. Там снова устроилась в госпиталь. - То есть, вашим воспитанием только мама занималась? - Мама почти все время проводила на работе, мной занималась бабушка. Да и я очень рано пошел трудиться. Первый раз в 12 лет. Меня взяли на ликеро-водочную базу - грузчиком. Правда, меня жалели, и я носил ящики с пустыми бутылками. 
- А почему работать пришлось? Денег совсем не хватало? - Я никогда не хотел сидеть у мамы на шее. Однажды даже сам себе рубашку сшил. У нас в Доме Культуры кружок шитья работал, мы там иногда время проводили. И вот, меня должны были принимать в пионеры, а новой белой рубашки не было. Я решил сам сшить ее из наволочек. Мне помогли выкройки сделать, я взял наволочки, прострочил их на машинке. Про меня тогда даже в газете написали: «Юра Цапник сшил себе рубашку». И фотографию поместили. Эту рубашечку маленькую – теперь уже желтенькую от времени - храню до сих пор. - На что первую зарплату потратили, помните? - Да, неделю отработал, получил деньги. Бабушке с мамой хватило на халаты, а себе я маску для подводного плаванья достал, они тогда только появились. - У мамы в госпитале часто бывали? - Можно сказать, что я там вырос. Все генералы, полковники преподавали в медицинском институте и насильно меня туда засовывали. Но я из вредности и из принципа туда не пошел, не хотел, чтобы за меня все устраивали, принимали без экзаменов. Наверное, я мог бы стать неплохим врачом. Уже во втором классе я был «санитаром». Стоял на входе и у всех смотрел руки, правда, свои прятал. У кого грязь под ногтями – иди мыть! Сменную обувь проверял. А у самого руки все грязные были. Пока слепишь из пластилина «пельмень», нальешь туда чернила, чтобы кто-нибудь все это случайно раздавил – сам перепачкаешься. - То есть вы были не самым послушным учеником? - Нет, но с учебой особых проблем при этом не было. Хотя однажды ко мне приставили отличника Валю Иванова, чтобы он меня перевоспитал. Через десять дней он стал учиться хуже, а я на его аккордеоне выучил две песни: «Ехал цЫган по селу верхом, видит девушка идет с ведром...» и «В окне мелькнул последний луч заката, и снова тишина на землю пала...». - А мама как относилась к профессии актера? - Мама была против театральной деятельности. Она хотела, чтобы я сначала получил специальность, а потом уже хоть куда. Мечтала, чтобы я стал инженером, занимался серьезной работой. Но потом, когда видела большие фотографии в центре города, на афишах, говорила: «Мой!». Она все-таки приняла мою профессию.
- Когда вы учились в театральном училище, хотели с однокурсниками создать свой театр «Юность». Почему не получилось? - Да, мы мечтали создать театр и потом всем курсом уехать куда-нибудь на Север, в Норильск, может быть. Была еще такая история. В Иркутский ТЮЗ к нам должна была приехать Роза Бикоева, после окончания Ленинградского института Музыки, Театра и Кинематографии. Ее все нет и нет. А я как раз к тете в Ленинград поехал. Меня попросили узнать, куда она пропала. Я пришел, а меня спросили, где учусь? Сказал, в театральном. Что по мастерству? Пятерка. Мне тут же прослушивание устроили. Проектор привел трех теток в китайских кофтах с большими аппликациями – тогда так модно было. Я им почитал монолог Хлестакова, «Скифов» Блока, басню. Они мне сказали: «Несите документы». Я потом всю ночь не спал, думал, как же я ребят со своего курса предам. - Совесть не позволила? - Нет. На следующий день я пришел и сказал, что не могу у них учиться. Что у нас будет свой театр «Юность». Мне, конечно, сказали, что я дурак. - А сами сейчас как думаете, дурак или нет? - Я ни о чем не жалею. Мой сын Ян потом закончил этот Ленинградский институт. Перевелся туда после армии. Не я, так он. - Ян в итоге стал знаменитым киноактером. Вы с детства готовили сына к профессии? - В школе Ян запускал некоторые предметы, он заканчивал спортивный класс в 11 гимназии, гандболом занимался. За два года, если полгода учились – это хорошо, все время на соревнованиях были. Родителей постоянно в школу вызвали, столько интересного про своих детей там слышали. Например, мой пришел «хвосты» по истории сдавать, а у него из сумки веник торчит: «Вы меня быстро спросите, а то мне в баню надо успеть». Он мне говорил: «Да ладно, папа, нормально все будет». И как ни странно, в высшие заведения потом поступили почти все ребята-спортсмены, в отличие от учеников обычных классов. - А как Ян со спортивной площадки на сцену ушел? - У него было два варианта. Первый - поступить в институт физической культуры, но мать-спортсменка грудью легла: «Ни за что не пущу». А я про второй вариант говорил: «Нечего в театре делать». - Тем не менее, он же с вами за кулисами постоянно был. - Да, а чтобы он тут не мешал, я говорил: «Представь, что ты волшебный бугорок и сиди тихо». А еще недавно в интервью он вспомнил, как однажды сидел со мной ночью в ресторане. Он мне говорит: «Папа, я устал, спать хочу», а я поворачиваюсь к официанту: «Сделайте ребенку кофе». Потом он и в спектаклях участвовал. В семь лет Ян вышел на сцену в роли сына Аносова в спектакле «Отечество мы не меняем». Вообще, я был против театра в его жизни. Но потом, пока я на гастролях был, он поехал в Свердловск и поступил в театральный институт.
- Вы часто говорите, что от количества репетиций, спектакль лучше не станет. Часто импровизируете на сцене? - У нас шел Пушкин, перед Новым годом была премьера. Ставили три произведения: «Скупой», «Моцарт и Сальери» и «Пир во время чумы». Я играл Моцарта. А тут же компания Дедов Морозов перед праздниками, и молодой артист, который играл Альбера, сорвал голос. Меня попросили его заменить на премьере, на что я ответил: «Ну, только если вместе с Пушкиным буду сочинять». Мне сказали, главное - сыграй. И я практически без репетиций, вышел на сцену. Честно признаюсь, что придумывал слова сам за Пушкина, в рифму, конечно, старался. - Прямо на ходу? - Да, конечно. У тебя же особый настрой на сцене. Так что получилось нормально. - Что-то за последнее время изменилось в вашей жизни? - Я курил 58 лет, а тут перестал. Все спрашивают: «Лечился?». Нет, просто поспорил и бросил. А курил я по три пачки в день. - А на что спорили, если не секрет? Удалось сорвать куш? - Ну, да. Правда, до сих пор мне его не отдали. А спорили на три бутылки хорошего коньяка. - А у вас когда-нибудь было желание бросить театр? Пойти токарем, например, работать. - Конечно. И не раз. Думал, да кому это все надо? Но, знаешь, когда выходишь к залу, слышишь аплодисменты, видишь глаза людей, благодарные лица. Понимаешь, что надо. Ведь, «если звезды зажигают – это кому-нибудь нужно»? Автор: Ольга Задворных 4.09.2013 Источник ушёл из жизни 27 января 2014 года. СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ! 
 
| ||||||||
Категория: Интервью |
Просмотров: 2271 |
Добавил: О_Z
| Всего комментариев: 0
|
|
| | |||||
